Она смотрела на
замызганного уличного кота с нескрываемой любовью. Она и только она видела
где-то внутри его настоящую нежность, что присуща именно ему. Она не раз
слышала, как самодовольные, злые люди кидали в него камешками и гнали из своих
многоэтажных домовладений похожих на замки. Некоторые из них выпускали на него
собак бойцовских пород, стоимость щенка которых доходила до 50-ти тысяч евро.
Но он всегда уходил от монстров. Как в собачьем, так и в человеческом обличии.
Его темную мордочку пересекал по левой скуле длинный шрам. Сей знак отличия он
получил в беспощадном бою не на жизнь, а насмерть с другим сильным бездомным
котом, и одержал-таки победу.
Кровь сочилась из раны, но он отполз в укрытие и несколько
дней лечил свою мордочку, слизывая собственную кровь с подушечек лап, которыми
непрерывно умывался. Как называть себя самого он не знал. Но была одна старушка
во всем коттеджном поселке, лет далеко за семьдесят, которая не гнала от его
дома и окликала «Кузей». Старушка сидела дома с внуками, парнем и девчонкой 5 и
6 лет, пока родители пахали в городе в офисах с утра до ночи, чтобы содержать
коттедж. Только трое людей не гнали и не били Кузю в вотчине богатых
свежеиспеченных воротил: старушка, да маленькие девочка и мальчик. Потому не
гнали, что старушка была сама по себе доброй и учила тому внуков. Они
подкармливали облезлого, вечно голодного Кузю, за что кот их очень любил.
Одним из коттеджей
владела статная дама. У нее жила Патриция. Пушистая, нежная кошечка с игривым
бантиком под шеей. У нее, как и у хозяйки, был даже собственный парикмахер. Как
и хозяйка, она жила в трехэтажном коттедже-дворце, покрытом отделочным камнем.
Дом окружал высокий забор высотой в 2,5 метра, поверху
которого стояли датчики движения и из поверхности которого торчали острые пики.
Чтобы ни один непрошеный гость не влез во двор, не поранившись, не рискнув
жизнью. Немало бездомных котов погибло на этих пиках.
Хозяйка кошечки
служила вице-президентом крупного банка, ездила в окружении кучи телохранителей
на «Лексусе» представительского класса. Патрицию хозяйка обожала и повсюду
таскала ее с собой. У кошки даже был личный выездной ветеринар. Патриции
позволяли гулять по двору, так как забор был настолько неприступен, что и мышь
не проскочит. Разве что птица перелетит. Но Кузя нашел лазейку, и однажды
встретившись, бездомный кот и респектабельная кошечка уже не расставались
надолго.
Сейчас Кузя смотрел
прямо в любимые глаза и слушал:
- Мур! Мур!
Кузенька! Милый! Ну, пойми, я же не могу ничего сделать! – Патриция виновато
опустила взгляд в землю.
- Мур! Но мы никогда
не прощались с тобой так надолго! Я тут без тебя с ума сойду! Куда тебя везут
от меня?
- Мур! Кузенька! Я
слышала, что хозяйка купила тур на Багамские острова. На целых три недели. Она
меня очень любит, ты это знаешь, и берет с собой. Она так мне и говорила, когда
чесала мою шерстку, что хочет отдохнуть от дел, от каких-то там «бешеных»
денег, дебетов-кредетов. Всего три недели мы не будем видеться. Всего три
недели, милый!
- У меня плохое
предчувствие, Патриция! Не знаю, мне на душе муторно и больно. Мур! Не езжай,
милая!
- Мур! Кузенька!
Дорогой! У меня нет выбора. Всего три недели. 21 день. Мне это хозяйка шепнула.
Они, люди, все думают, что мы не понимаем человеческий язык. Смешные!
- Мур! Как вы туда
доберетесь, до этих Багамских островов?
- Мур! Мы полетим на
огромной железной птице. Я уже летала на таких. Меня посадят в клетку, и я
полечу.
- В клетку! Мур! Это
жестко!
- Мур! Такие
правила! Я знаю, что не могу, как люди, разгуливать внутри железной птицы. А
всего через несколько часов меня выпускают, и я свободно гуляю по новому
временному дому. Люди называют его номером в фешенебельном отеле.
- Мур! Три недели!
Это не всего три недели. Для меня это вечность без тебя. 21 день…
- Мур! Только три
недели и я снова буду с тобой. Ну, не хмурься. Может быть, пока меня не будет,
ты найдешь себе кого-то еще. Подружку новую…
Патриция ехидно
зевнула, и на ее белоснежных усиках заиграло солнышко.
- Мур! Как ты можешь
такое говорить?! Милая!
- Мур! Ну, я
пошутила! Просто ты такой мрачный. А ведь всего три недели мы будем врозь.
Кузя опустил голову вниз. Патриция с нежностью посмотрела на
шрам, что пересекал его мордочку. Она подошла к Кузе и легонько лизнула заживший
след боевой схватки…
- Патриция!
Кс-с-с-с! Патриция! – вдруг разнеслось над двором. – Иди ко мне, моя девочка!
Патриция!
Это хозяйка звала
свою любимую кошку. Кузя и его подруга потерлись носами, и она мяукнула:
- Только три недели,
милый! Вот тебе мой любимый цветной шарик, чтобы ты здесь не скучал.
Она подкатила лапкой
небольшой резиновый разноцветный мячик. Патриция любила с ним поиграть.
- Только 21 день! –
мяукнула она и направилась в сторону парадного входа в дом.
Патриция и ее хозяйка
завтра улетали на Багамские острова.
Прошло двадцать два
дня. Кузя копался в объедках в мусорном контейнере, что стоял рядом с
коттеджным поселком. А в это время самолет рейса «Багамы – Москва» горящей
птицей с бешеной скоростью падал в морскую пучину. В хвостовой части лайнера
произошел взрыв по неустановленным причинам. Хозяйка Патриции была уже мертва,
и с неестественно свернутой шеей повисла на ремне безопасности. Последнее, что
услышала Патриция в своей клетке - страшный гул падающей махины. Последнее, что
она вспомнила перед концом своей комфортной жизни – это длинный боевой шрам на
любимой мордочке помойного кота Кузи.
А тот тем временем
под Москвой почувствовал некий оглушающий удар. «Только 21 день разлуки!» - и
Кузя метнулся на участок с домом-дворцом, где жила еще 21 день назад его
любимая. Прошмыгнув в до боли знакомую лазейку под забором, он оказался на
территории, и через минуту стоял уже, обнюхивая разноцветный резиновый шарик,
оставленный ему на хранение на 21 день разлуки. Кузе вдруг показалось, что
резина имеет странный запах. Скорбный. Могильный. Он сел рядом и стал терпеливо
ждать возвращения своей любви из далеких краев под мелодичным названием –
Багамы.
